Следственный комитет России попросил освободить из-под стражи сестер Хачатурян, сознавшихся в убийстве своего отца. Что послужило причиной для такого решения и какая судьба их ждет?
Топая и по-деревенски расталкивая руками толпу, к скамейке прорывается девушка. У нее на груди бейдж Первого канала. Она бросается к Сергею, обхватывает руками его голову, закрытую капюшоном, и не подпускает к нему никого из журналистов.
Подзащитная робко улыбнулась. Первый лед сломан. «Собака перестанет линять зимой» — эти слова больше не пригодятся.
— Простите, журналист какого издания, я не расслышал… — переспрашивает он. — Да, записывайте… По словам моей подзащитной, у них в доме постоянно была муштра, — говорит он, продолжая смотреть на дорогу. — Не военного образца, нет, а какого-то совершенно измывательского толка. Он звонил в колокольчик, и девочки в любое время суток должны были прийти на зов, открыть или закрыть окно, накрыть его одеялом. Он ничего не делал сам. Они должны были называть его на «вы», и если ему не спалось, должны были стоять рядом. Вот так вот. Он запрещал им ходить в школу. Он мог запретить им есть. Да, вы меня правильно поняли — еда в холодильнике была, но есть было нельзя. Он выдавал им сорок тысяч рублей в месяц, и на эти деньги они должны были готовить ему каждый день новые блюда — в сегодняшнем наборе не должны были повторяться вчерашние. На эти сорок тысяч рублей они должны были жить вчетвером, одеваться-обуваться, вносить квартплату… Нет, моя подзащитная не подтверждает слух в прессе о том, что он якобы выдавал каждой дочери по пятьдесят тысяч рублей в месяц. Все деньги, которые он зарабатывал, он тратил на церковь, на поездки в Израиль, на благотворительные понты. Мог подарить одной из девочек телефон, но тут же его отобрать. Что? Вечеринки? Да, я спрашивал свою подзащитную об этом. Когда Хачатурян ложился в больницу или уезжал, они приглашали гостей. Да, у них были, конечно же, друзья — их школьные подруги. И тот же двоюродный брат Арсен, который сейчас выгораживает Михаила, тоже принимал в этих вечерниках участие… Моя подзащитная просила не говорить об этом… Да, я понимаю, что факт сексуального насилия смягчит отношение к ним общества, но я не имею права разглашать подробности. Достаточно того, что скажу: оно имело место… Моя подзащитная говорит, что она относилась к нему как к отцу лет до семи, а когда ей исполнилось одиннадцать, он начал наказывать физически, придирался ко всему, поводом могло стать все что угодно — не убрала вещи, не так посмотрела, не то сказала… На тот момент она еще считала, что это нормально. Он тогда еще не сильно бил, только матерился. Пока с ними жила мать, в основном она терпела физическое насилие. Но когда мать ушла, он начал избивать их… Нет, они матери об этом не говорили, поскольку полагали, что мать на ситуацию не повлияет, а сделает только хуже, если вмешается. Он говорил, что если она придет, он обольет ее кислотой. Потом физическое насилие переросло в сексуальное. Да, я знаю подробности, но, простите, сообщить их не смогу. Поверьте, там «жесткач» полный.
Следователем, ведущим допрос сегодня, оказалась девушка. Но Ангелина — слишком закрытый человек. Она с трудом выдает информацию. Отвечает «да» или «нет». Такой подзащитный — подарок для адвоката, лишнего в суде не скажет. Но Ангелина совсем не пытается произвести впечатление на следователя, вызвать жалость к себе. Хотя следователь и сама в курсе всего. Задает вопросы-маркеры. Ответы на них стыкуются с тем, что говорят сестры. Пока ни разу Паршин не поймал эту подзащитную на вранье. Но она могла бы быть чуточку эмоциональнее! Все время приходится задавать ей дополнительные вопросы, раскрывающие нюансы.
57-летний Михаил Хачатурян был убит 27 июля 2018 года на лестничной клетке жилого дома на Алтуфьевском шоссе в Москве. На его теле нашли множество колото-резаных ранений. Его дочери сами вызвали полицию. Они сознались, что мужчину заколола младшая, ученица 11-го класса: она нанесла отцу не менее 35 ударов ножом. В это время ее старшие сестры били потерпевшего по голове и брызгали ему в лицо из перцового баллончика. На допросах девушки рассказали, что расправиться с отцом их побудили многолетние издевательства с его стороны: он не пускал их учиться, избивал и фактически использовал как рабынь.
Паршин отвечает на звонок по WhatsApp. Звонящая представляется давней знакомой семьи Хачатурян — когда-то она проживала в гостинице по соседству с Михаилом Хачатуряном, его матерью и сестрами. Паршин выезжает на встречу.
Сестры Хачатурян почему вышли на свободу? Срочная информация.
Пресса перетекает в другой конец коридора — караулить выход Ангелины из зала. На скамье остается сидеть Сергей в капюшоне, надвинутом на лицо. Две журналистки, стоя у черного экрана, спорят — чем отличается домашний арест от запрета на определенные действия, смогут ли сестры снова ходить в школу и почему они не ходили туда раньше.
Свидетельница не является на повторную встречу. Она сказала адвокату, что сотрудники Первого канала предоставили ее личные данные стороне потерпевшего. И что теперь та сторона знает, кто именно дает показания в пользу сестер. Свидетельница сказала адвокату, что сотрудники Первого канала убеждали ее приукрасить свою историю, чтобы та звучала более захватывающе. Когда Паршин занимался делом Иванниковой, телевидение не было таким — оно было другим, и его сотрудники больше интересовались правдой, а слово «хайп» тогда еще не вошло в их лексикон. А теперь им нужно только одно: чтобы завтрашний хайп был сильнее вчерашнего. Чем больше крови, тем выше рейтинг. Может быть, как в фильмах о будущем, мы дойдем до того, что будем убивать в прямом эфире? Или, наоборот, вернемся в прошлое — к боям гладиаторов?
Дверь открылась, и Паршин, поправляя массивные часы на запястье, вошел внутрь, почти уверенный в том, что дело сестер не станет для него тем «черным коробом», который, приоткрывшись, выпустит нелицеприятные подробности о подзащитной, и он — адвокат — продолжится биться на стороне справедливости, а не выгораживать совершивших преступление.
Сестры Хачатурян последние новости. Последие сведения
Анна Кузнецова рассказала некоторые подробности по делу сестер Хачатурян. По словам детского омбудсмена, скандал вокруг этой трагической истории искусственно раздут, и некоторые неизвестные личности «паразитируют» на ней.
Паршин хорошо помнит дело Иванниковой и те споры, которые он вел с женой дома о самообороне. Иванникова возвращалась поздно вечером домой, ее подвозил молодой человек. Он завез ее в темную подворотню и попытался совершить действия насильственного характера. Она достала из сумочки нож и нанесла один-единственный удар в ногу. Удар оказался смертельным — была перебита бедренная артерия. Водитель истек кровью за несколько минут. Иванникова выскочила из машины и остановила ехавший навстречу наряд полиции. Скорая мужчину не спасла.
— В деле появилась новая свидетельница, — в понедельник он дает по телефону комментарии журналистам. — Очень интересная женщина, она способна пояснить следствию период жизни Михаила и его семьи начиная с 90-х и заканчивая 2001 годом, когда они как беженцы жили в гостинице «Заря». Да, в 2001-м им выдали квартиры, и они разъехались. Соответственно, свидетельница хорошо помнит Михаила и рассказала мне, чем он занимался в девяностых. Да, я с ней встречался. Нет, она не сможет встретиться с журналистом — она очень опасается окружения Михаила. Она встретилась на условиях анонимности, мы этот вопрос согласовали со следователем. На следующей неделе он ее допросит, но я уже готовлю для него флешку с информацией, которую от нее получил. Да, я буду присутствовать на этой встрече… Во вторник. Завтра я с ней увижусь. Она поедет только на Первый канал. Нет, она будет выступать в маске. Вы же сами знаете, что многие свидетели, проходящие по этому делу, боятся и появляются на экране в масках и под вымышленными именами. Сотрудники Первого канала обещают, что не будут разглашать ее личных сведений… Ее мотивы очень просты — она не очень хорошо относится к Михаилу и его родственникам. А если сказать точнее, относится к ним резко отрицательно. Она рассказывает некоторые подробности, которые проливают свет на его отношение к сыну, дочерям и сестре. Она не боится армянской диаспоры, у диаспоры Хачатурян никогда не пользовался авторитетом. Она боится его окружения… Я, конечно, могу посвятить вас в подробности ее рассказа, но вы же понимаете, что это непроверенная информация. По непроверенной информации, у него были еще квартиры, и он их сдавал. По непроверенной информации, у него был также дом, но он его продал, когда потребовались деньги на лечение его сестры Наили. По непроверенной информации, в 90-х у него была банда, которая занималась грабежами и продажей наркотиков, и он продолжал заниматься тем же. Поэтому соседи часто видели молодых людей, которые садились к нему в машину. По непроверенной информации, он сбывал наркотики, изъятые полицейскими, поэтому за двадцать лет не вляпался ни в одну неприятность. По словам свидетельницы, он относился к Аурелии как к рабыне, избивал мать и сестер. Всех женщин называл проститутками. На него никто не жаловался, все знали, что у него покровители в полиции. Свидетельница видела, как он вышел в коридор, похлопал прибывшего по вызову милиционера по плечу, и тот уехал. Свидетельница утверждает, что Михаил жил в одной комнате со своей сестрой, и там стояла только одна узкая кровать… Да, именно на это она намекает. Это — для антуража. На квалификацию дела эти подробности не влияют.
Подзащитная вскинулась. Взгляд запуганный, недоверчивый. Паршин почувствовал исходящий от нее страх — страх перед незнакомым человеком. Надо выяснить, в каком состоянии она сейчас находится, чего боится тут, в СИЗО. Нужно найти с ней общий язык, не давить и успеть задать все вопросы — о том, что происходило 27 июля и о том, как они с сестрами всю жизнь жили. Как проводились следственные действия? Кем проводились? Задача на сегодня — понять, почему протокол задержания и допроса содержит юридические канцеляризмы, которых девочки, не имеющие юридического образования, употребить в своей речи не могли. Паршин по опыту знает: каждая общая фраза может раскрыться многочисленными подробностями и явить совершенно иную картину. «Распределив роли, они нанесли Михаилу Хачатуряну…» — эта формулировка может покрыть тяжелой печатью канцеляризма такие детали и подробности, которые пошагово раскроют обстоятельства, и дело предстанет в совершенно ином свете.
Ранее в пресс-службе департамента труда и социальной защиты населения Москвы Mukola.net заявили, что сообщений о жестоком обращении в отношении трех сестер в столичные учреждения социальной защиты не поступало, семья Хачатурян не состояла на учете как находящаяся в социально-опасном положении.
Три сестры 27 июля напали с ножом, молотком и газовым баллончиком на отца. Мужчина скончался от потери крови. Свой поступок они объяснили тем, что долгое время подвергались моральным истязаниям со стороны родителя.
«Им прописали запрет на покидание места проживания в арендованных квартирах, запрет на общение друг с другом и другими лицами, кроме следователя, сотрудников правоохранительных органов и адвокатов. Так же запрет на любые телефонные звонки, кроме скорой помощи, следователя. Ну и запрет на интернет. Все ограничения сроком до 28 декабря 2018 года. По сути это как домашний арест, только покидать помещение можно на больший срок», — пояснил адвокат Крестины Хачатурян Алексей Липцер.
Зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Свидетельства о регистрации ЭЛ № ФС 77 – 70162 от 16 июня 2017 года, ЭЛ № ФС 77 — 70194 от 21 июня 2017 года
Через двадцать минут телефон Паршина разрывается от звонков — журналисты хотят знать новые подробности.
Входит новый конвой. Ведут мужчину и женщину в наручниках. Их спины мелко трясутся, будто их с одной стороны непрестанно теребит, дергает рука непоправимости содеянного, а с другой — неотвратимости наказания. Пресса бросается в их сторону, но, убедившись, что эти люди не имеют отношения к делу Хачатурян, теряет к ним интерес. В середине зала раздаются вскрики: «Он ударил! Ударил!». Пресса в едином порыве перекидывается туда.
Сестры Хачатурян где сейчас ?. Подробные данные.
